Проект Данте. Врата Ада - Страница 4

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

– Это что за дрянь? – не удержался я от вопроса, поводя рукой по когда-то монолитной металлической чешуе черного цвета, которая, несмотря на неприглядный вид, довольно плотно прилегала к телу, болтаясь всего в нескольких местах, и совершенно не собиралась спадать. Да и дискомфорта от негодной кольчуги совсем не ощущалось, я ведь ее даже не чувствовал, когда на лавке лежал.

Лавке?! Резко развернувшись, увидел не кровать, а действительно лавку. Лавка, нары, шконка – как можно еще назвать грубую деревянную скамью? На которой ни подушки, ни одеяла, а матрас заменяла охапка сена. Тоже странность – совсем не замечал отсутствие постельного белья. К тому же я почти раздет, а сено обычно колется.

Развернувшись, в несколько шагов подошел к двери и, схватившись за железные прутья, попытался выглянуть наружу. Не удалось – слишком близко были перекладины, даже голову просунуть не получалось.

– Эгей!!! Есть кто?! – крикнул я негромко. Поначалу было желание закричать изо всех сил, но мрачность обстановки меня удержала.

Несколько секунд ничего не происходило. И еще несколько секунд. Даже когда прошло около минуты, по-прежнему ничего не происходило и на мой возглас никакой реакции не последовало.

– Эй! Есть кто?! Ау! – уже громче заорал я и попытался потрясти решетку. – Эй! Эгей!!! Выпустите меня!!! – продолжал кричать я, по инерции дергая за прутья.

Орал довольно долго, но ответом на все мои вопли была тишина. Морально выдохшись, замолк и просто стоял, всматриваясь в небольшой видимый кусок коридора.

Черт, да где это я? И что со мной такое?

В мыслях царил сумбур, вопросы сменяли друг друга, но ни на один из них ответов не было. Периодически внутри колыхалась надежда, что сплю, может, брежу – мало ли, может, кто из парней пошутил, в пиво мне что подмешал, – но эти надежды сразу таяли, натыкаясь на реальность происходящего. Неожиданно откуда-то сверху раздался резкий скрежещущий хлопок, и после заскрипело несмазанными петлями.

«Дверь открылась!» – мелькнула мысль, всколыхнувшая надежду, но ее тут же заменило собой волнение. Все же антураж места такой, что вряд ли здесь прекрасная фея может появиться. Если только зубная. Зубной фей.

Судя по отголоску скрипа, дверь открылась массивная, тяжелая. И почти сразу раздались шаги. «Стук сапог», – мелькнуло в голове определение. Те, кто ко мне приближались, шли не летящей походкой, а шагали тяжело, грузно. Приземляя ступни в поверхность всем весом своего тела, а не скользя по ступеням, едва их касаясь, как сам я по лестнице сбегаю.

Гулкие звуки ударов подошв в камень пола сопровождались бряцаньем. Объемным, как будто далеко не одна металлическая застежка болталась. Попытавшись успокоиться, я не отрывал взгляда от видимой мне части коридора, замерев в ожидании. Судя по звукам, доносившимся одновременно со стороны и сверху, визитеры спускались с лестницы.

Но вот звук топающих подошв будто споткнулся, замерев, и шаги начали раздаваться более размеренно, уже не так бухая, когда спускались по лестнице. По коридору идут – сглотнул я, осознав это, вцепился в решетку и бросил короткий взгляд на побелевшие костяшки своих кулаков. В этот момент появились стражники, и при виде них я ничего вымолвить не смог, лишь рот приоткрыл удивленно.

Да, реально стражники. Даже не тюремщики, ни конвоиры, а именно стражники. Больше всего они походили на воинов легионов Римской Империи, но именно что походили. Грубые, бесформенные сапоги, кожаная броня, составными частями закрывающая плечи, а также пах, образуя своеобразную юбку, штаны и округлые шлемы без гребней, но с характерными щитками на щеках.

Эти двое были не такими яркими, как на картинках. Потертая кожа курток, коричневая от застарелой грязи, не знающая стиральной машинки ткань одежд, поблекшее и местами черное железо грубых доспехов. Лица у стражников тоже были грубыми, неаккуратными, будто впопыхах изваянными в камне скульптурами. На поясе у каждого висело по короткому мечу, а в руках визитеры держали…

– А!!! – от неожиданности вскрикнул я, когда мелькнула дубинка в руках одного из стражников, и на лицо мне брызнуло кровью. Одновременно с хрустом костей пальцы прострелило болью, и я машинально отпрыгнул от решетки, обхватив окровавленную кисть.

– Ты чего творишь, придурок?! – не удержался я от невольного возгласа, бросив взгляд вниз, на изувеченную руку.

Один из стражников мне ответил, застучав словами как пулемет. И говорил он точно не на русском языке. Дробные, быстрые слова, сплетающиеся в причудливо плавную вязь речи.

Но, даже не понимая слов, что говорил мне стражник, общий смысл я уловил – ошибкой было думать, что если начну шуметь, мне это сойдет с рук. С рук действительно не сошло – еще раз глянул я на изувеченную кисть.

Подняв взгляд, я в безмерном удивлении посмотрел на стражника. Тот, реагируя на вопросительный взгляд, плюнул каким-то вопросом.

– Спик инглиш? – поинтересовался в свою очередь я, бросив еще один изумленный взгляд на свою руку.

Стражник не ответил, а покачал головой и плюнул. В этот раз буквально. И не демонстративным «тьфу» белого воротничка, а со всем смаком окружающей меня сейчас сюрреалистической картины древней темницы.

– Барбаро, – презрительно произнес он, обращаясь к спутнику, и уже обернувшись ко мне, жестами показал, что если я буду орать, то зубами подавлюсь.

Когда лязг амуниции и перестук деревянных подошв стихли, хлопнув напоследок по нервам закрывающейся дверью, я на негнущихся ногах дошел до койки и присел. Внутри бушевали эмоции, но на первый план выходило изумление от того, что рука моя уже была в полном порядке. И я ведь явственно, каждой клеточкой, прочувствовал сочный удар по пальцам округлой, часто используемой дубинкой. А сейчас напоминанием об этом служили только заскорузлые полосы засохшей крови на тыльной стороне ладони. Невольно я осторожно, а после все усиливая нажим, провел по пальцам. Нормально все, даже никаких отголосков боли от ушиба. Нереально как-то.